Исполин духа и корифей

Перечитал тут «Понедельник начинается в субботу». В последний раз читал лет, наверное, 12-14 назад.

Сейчас, конечно, по-другому воспринимается. Чёрнобелый идеологический посыл эпизода с путешествием в творчество фантастов, разделённое железным занавесом, кажется топорно-пионерским, если не партийно-заказным. Очень наивной кажется риторика про мохнатые уши и бессребреничество. Авторы порицают людей, желающих жить обычной мещанской жизнью в своё удовольствие, и восхищаются теми, у кого понедельник начинается в субботу, забывая о том, что последние этим занимаются тоже из удовольствия. По мне так жить на работе как раз проще, чем построить крепкую счастливую семью и вырастить нормальных детей, и это заслуживает ничуть не меньшего уважения.

Тогда атмосфера работы в НИИЧАВО (исключая Выбегалл) вызывала какие-то особенно тёплые чувства, а сейчас она вызывает смешанные. То есть, массу тёплых конечно тоже, но Стругацкие большие мастера и качественно передали в том числе стороны, которые у меня ничего кроме отвращения не вызывают: активистка Стеллочка, отрывающая человека от работы, чтобы писать мерзопакостные стихи в стенгазету с «проработкой» хулигана Хомы Брута, противостояние с администрацией, занимающейся прямым вредительством; советскому человеку, видимо, было тяжело представить, что есть на свете места, где администрация подчинена интересам дела, а не ставит палки в колёса.

А вот этот фрагмент соответствует действительности всюду и сейчас:
“Если не считать двух-трех изнуренных командировками абсолютников, обожающих давать интервью о положении дел в бесконечности, никто в институте, мягко выражаясь, не злоупотреблял контактами с прессой: это считалось дурным тоном и имело глубокое внутреннее обоснование. Дело в том, что самые интересные и изящные научные результаты сплошь и рядом обладают свойством казаться непосвященным заумными и тоскливо-непонятными. Люди, далекие от науки, в наше время ждут от нее чуда и только чуда и практически не способны отличить настоящее научное чудо от фокуса или какого-нибудь интеллектуального сальто-мортале.

[..] попробуйте решить эту маленькую частную проблемку, известную под названием Великой Проблемы Ауэрса! Ее решил Ойра-Ойра, создав теорию фантастической общности и положив начало совершенно новому разделу математической магии. Но почти никто не слыхал об Ойре-Ойре, зато все превосходно знают профессора Выбегаллу. Это происходит потому, что идеи Ойры-Ойры способны воспринять всего двести-триста человек на всем земном шаре, и среди этих двух-трех сотен довольно много членов-корреспондентов и – увы! – нет ни одного корреспондента.“

А ещё вдруг сквозь мозг вдруг проскочило имя Майка и несколько сцен из фантастического фильма 80ых, где эта девочка-инопланетянка Майка фигурирует. Великий гугл немедленно сообщил мне, что это фильм «Приключения в каникулы»/«Spadla z Oblakov». Надо глянуть. Люблю, когда за фрагментарный детский образ удаётся вытащить целый клубок воспоминаний, а это, возможно, как раз такой случай.

Стандартные помещения

У меня во снах есть здания или помещения, которые повторяются. Одно из них это школа. Пятиэтажный продолговатый прямоугольник, вдоль прямоугольника расположены очень широкие (метров 8) коридоры, по сторонам от которых кабинеты. В кабинетах часто есть окна не только на улицу, но и в сторону коридоров. Все перекрытия, кроме внешних стен, деревянные. Внешние стены из стекла и стали, чтобы много света. Стенки коридоров обиты чем-то мягким, чтобы в них можно было с разгона бросаться, и пол мягкий как на немецких детских площадках. В середине коридоров иногда бывают киоски, в которых можно взять еды и свежих газет. Иногда они есть, иногда их нет, от сна зависит. В одном из снов там продавали короткоствольное автоматическое оружие и патроны к нему. В углах прямоугольника расположены четыре деревянных лестницы: две на спуск, две на подъём. В спусковых лестницах дырки, в которых находятся металлические шесты для особенно быстрого спуска.

Иногда во сне появляется ещё огромная центральная мраморная лестница, она ведёт с третьего этажа в вестибюль. Иногда она парадная и покрытая красной дорожкой, иногда на ней паутина и пауки размером с кошек. Самый прикольный этаж опять же третий, у него коридор в стиле парусного корабля. Повсюду там верёвочные сети, верёвочные лестницы, мачты, на которые можно забираться. Иногда отсутствуют нормальные лестницы на этот этаж и туда нужно забираться по этим верёвкам. Иногда лестница с этого этажа на четвёртый является разрушенной: отсутствует сегмент, включая перила и боковины. Необходимо перепрыгнуть над бездной пролёт в пять ступенек. В снах я перепрыгивал его десятки раз и раз или два падал.

Верхний этаж буквой Г, его часть соответствующая шляпке буквы Г имеет стеклянный пол и нависает то над зелёной лужайкой, то над озером, то над скалами. В сне с озером я однажды пробил ломом стеклянный пол и прыгнул с высоты пятого этажа в озеро, это было неповторимо.

В школе есть подвалы. В одном из подвалов куча засаленных станков и подвальная каморка, где живёт вечно пьяный трудовик. Рядом с входом в его логово стоит колонна ящиков с водкой и прислонённый к стене автомат калашникова, в закутке рядом находится в воздухе парит характерный ящик с красным крестом, это аптечка. Если на неё напрыгнуть телом, аптечка «съедается» как в компьютерной игре и здоровье поправляется. В другом подвале в воздухе постоянно завеса пыли и муки, иногда туда проникает через какое-то окошко струя яркого солнечного света и считается, что это бог. В третьем подвале много канализационных труб и пахнет нечистотами, кроме того там некогда были замурованы какие-то ученики, и иногда слышатся их стоны, опять же на скелет можно наткнуться.

В некоторых снах из школы отсутствуют выходы и тогда нужно вылезать через окно или пробивать отверстия ломом. В некоторых случаях, напротив, из школы можно смотаться, взять стоящую на стоянке машину, и поехать куда-нибудь перекусить, либо уехать по грунтовой дороге в Тюмень или по американскому хайвею в Мексику. Машины заводятся без ключа и имеют неограниченный запас бензина.

Стандартные помещения II

У меня во снах есть здания или помещения, которые повторяются. Одно из таких помещений — несуществующее ГЗ некоего старинного европейского университета, иногда это виртуальный Гёттинген, иногда Лейден.

Здание каменное, сделано из светло-коричневого пещанника в стиле 18ого века. По форме это исполинский прямоугольник (где-то 250 на 70 метров) с двумя крупными флигелями по сторонам. Этажей в нём обычно от 4 до 6, это варьируется ото сна к сну. Потолки очень высокие, пять-шесть метров. Существует полуподвальный цокольный этаж почти без окон, окна первого этажа находятся на высоте приблизительно двух с половиной метров. Характерно огромное количество разных входов. Это и маленькие дверки, куда можно войти только скрючившись в три погибели, нормальные двери, находящиеся ниже уровня земли, к ним ведёт маленькая лесенка вниз. С фасада от здания находится кампус: несколько аллей, несколько других корпусов, лужайки со скамейками и без. С тыльной стороны находится простирающийся на несколько сотен метров холмистый газон, переходящий в лес. На крыше ГЗ находится иногда вертобусная остановка (туда садятся бесшумные автобусы-вертолёты) и космодром для персональных и сверхмалых пассажирских космических судов. Содержимое ГЗ сильно меняется от раза к разу, но там всегда масса просторных мраморных лестниц, хитро спрятанных винтовых лесенок, непонятных кривых ходов (иногда трансэтажных) больших аудиторий со старинными картами, скелетами, фонографами и машинами ван дер Граафа. Подвалы ГЗ огромны и предположительно бесконечны. Там существует всё. В подвалах есть окна, через которые можно обозревать геологические породы. В совсем глубоких этажах за окнами уже лава.

Там же имеется ядерный реактор, где теплоносителем является жидкий металл, а стержни-замедлители сделаны из кровавых диктаторов прошлого. Управляют реактором черти, а на диктаторов можно посмотреть через окошки, аккуратно врезанные в стенки реактора.