TLV → HAJ

Позавчера утром сквозь жалюзи пробился лоскут солнечного света, akuklev собрал монатки, сьёл сосиску, взял рюкзак, три чемодана и бабушку подмышку, присел на дорожку, поцеловался со всеми и звякнул в такси. Быстрая машинка довезла akuklevа с бабушкой до Хайфского вокзала Hof haCarmel. На Хоф-а-кармеле милый эфиоп Петрович дал два билета на Бен Гурион и даже не стал досматривать наши шесть чумоданофф. Всего через часик приятный женский голос произнёс на чистом английском насчёт "Тахана баа — Бен Гурийон эапорт" и мы выгрузились. Мерзкий турникет прочирикал мой билет, и не открылся. А когда я сунул билет во второй раз, турникет мигнул красной лампочкой — мол использован уже билетик. Пришлось принимать силовые меры.

Силовые меры так дизориентировали akuklevа, что он даже не сообразил взять для чемоданов тележку и попёрся вперед так, повесив по сумке на каждый отросток тела. На Акуклева очень странно посмотрела охранница. Она как-будто чего-то хотела сказать, но не решалась. Акуклев тоже посмотрел на неё как-то неуверенно и прошел дальше. Тут охранница собралась с силами и все-таки что-то сказала. Акуклев было решил, что его хотят досматривать (рядом с охранницей таки была рамка-железкозвенелка, через которую обычно надо проходить) и с затурканным видом развернулся. А оказалось, что охранница Акуклева просто пожалела: «No-no, I just wanna ask why won't you take a trolley! Is everything alright?» :-)

Минут за 15 нашлось, где регистрация на наш рейс. Не все же сразу. Там меня быстро нашли наши знакомые ещё с полёта из Ганновера в Израиль — пожилая пара евреев из Грузии. Нашли и не отпускали, потому как говорят они только по-русски (с акцентом) и по-грузински. А вот с английским, немецким и ивритом у них все очень печально. Регистрация была довольно интересной. Пока мы стояли в очереди, нас совершенно неприметно рассматривало несколько работников аэропорта. Я по-началу даже не заметил. Вроде-бы, просто стоят или прохаживаются по своим делам. А потом понял, что когда подходит очередь, расспрашивает именно тот человек, который до этого рассматривал в очереди.

Меня расспрашивала девушка лет 23. Спросила на бойком английском, кто паковал чемоданы, не оставались ли они с тех пор без присмотра, не просили ли нас случайные люди провести какие-нибудь вещи или конверты и не дарили ли нам малознакомые люди каких-нибудь подарков. Потом девушка посмотрела наши паспорта и отпустила нас с миром на регистрацию.

Рамка, чемоданый рентген, паспортный контроль и, наконец, duty-free-зона. А она, в Бен Гурионе, наверное, самая лучшая в мире. Красивенный фонтан, стульчики, столики, бесплатный беспроводной интернет для ноутбука и множество дьютифри, где можно купить самые разные сувениры и правильный алкоголь. Купил себе на остаток шекелей шаббатный подсвечник. Очень милый, кстати.

Самолёт Тель-Авив — Мюнхен летел мягко и приятно. Даже почти не закладывало уши. Справа от меня сидела пожилая немецкая пара, совершенно восхищенная Израилем за восемь дней экскурсий. Возили их почти круглосуточно, но многого, что видел я, им всё-таки не показали. Так мы с ними и почти весь полёт и обменивались впечатлениями. А я попутно восстанавливал немецкий. :-)

Мюнхенский аэропорт не впечатляет своей duty-free-зоной. Маловато и дороговато. А кафешка там совсем охренела. Стакан воды — 3.5 евро.

Вот уже объявили посадку. Мы становимся в очередь, но очередь стоит. Перед boarding-desk'ом встала пожилая женщина и на очень ломанном немецком что-то взволновано объясняет. Подбегаю туда и вижу, что женщина чуть не плачет. И вроде-бы, по-российски выглядит. «Вы по-русски говорите?» Женщина кивает. «Рассказывайте!» Женщина рассказывает, что как-то разминулась с мужем и теперь не может его найти. Перевожу. Стюардесса успокаивает её, берет под ручку и уводит искать мужа.
Работник посадочного деска смотрит на меня секунд с пять.
— Молодой человек, можете объявить того товарища на русском по вот этому микрофону?
— А как хоть у него фамилия?
Он даёт мне бумажку, где фамилия записана со слов дамы. Forster. Беру микрофон, нажимаю на красную кнопку. В голове несколько плывёт. «Господин Форстер, подойдите, пожалуйста к воротам Бэ-шесть!» ***ц, я сейчас говорю на весь аэропорт. В одном этом терминале около двух тысяч человек. Сколько в Мюнхене терминалов? «Повторяю, господин Форстер, прилетевший из Тель-Авива, подойдите к воротам Бэ-шесть!» Отпускаю красную кнопку и возвращаюсь в очередь к бабушке.
— Я хоть внятно говорил?
— Да, очень чётко. Я тебя сразу узнала.
Фух. Успокоившись я сообразил, что господина наверняка зовут не Форстером. Записывали-то на слух со слов той взволнованной женщины. Я снова вернулся к деску и рассказал о своих предположениях, а тут как раз женщина со стюардессой вернулась.
— Как фамилия Ваша?
— Форштер!
Мужчина с деска: «А может, пусть она сама скажет?» Жму плечами. Ей дают микрофон. «Коля! Коля! Коля!», а в глазах испуг. Она не подумала, что будет говорить дальше. Переглядываемся с мужчиной с деска и он тут же кивает. Беру микрофон. «Николай Форштер, летящий из Тель-Авива в Ганновер, пожалуйста подойдите к воротам Б6. Повторяю, Николай Форштер, пролетающий из Тель-Авива в Ганновер, подойдите к воротам Б6»
Теперь действительно чётко. Работник деска одобрительно смотрит. «Herzlichen Dank!» Стюардесса хлопает даму по плечу. «Теперь точно найдётся».

Нас начали пропускать. А Форштер и вправду нашелся через 5-7 минут. Услышал про ворота Б6 и начал спрашивать окружающих на русском, как к ним пройти. Дальше я не знаю — или кто-то русский нашелся, или немцы поняли, что это его ищут и подвели к какому-нибудь работнику аэропорта.

В любом случае, на 10 минут из-за этого Форштера самолёт задержали. Самолёт покатился по рулевым дорожкам и встал перед самой взлёткой. Пилот сообщил, что полоса пока занята и нас пропустят на взлёт в следующее окно. Самолёты садились на полосу буквально один за другим. То есть, действительно: следующий самолёт касался земли, раньше чем предыдущий убирался с полосы. Шесть самолётов сели перед самым нашим носом, а седьмой заходил на посадку. Его было отлично видно из моего окна — мы стояли боком. И вдруг наш самолёт тронулся. «А, ну наверное, мы просто проезжаем через эту полосу». Самолёт вышел на полосу и повернулся задом к садящемуся. Я начал прикидывать: садящемуся ещё от силы 20 секунд до касания. А если он не сядет, то может прилететь своими шасси прямо нам по голове.

Турбины зарычали. «Спокойно. Диспетчеры знают, что делают. Знают. У нас в запасе ещё секунд 10, даже больше.» Тормоза отпустили. Поехали! Только, почему-то, как на поезде — постоянное тудух-тудух. Небось, едем прямо по дорожной разметке. Отрыв.

Короткие перелёты над Европой редко бывают приятными — набор и сброс высоты приходится делать довольно резко. Зато они всегда короткие. Через час мы уже были в Ганновере. Минут через 15 приехал багаж, а ещё через 5 мы уже ехали домой и я рассказывал папе об Израиле. Впрочем, рассказывать оставалось немного — мой ЖЖ он на этот раз читал регулярно. :-)
А когда приехали, бабушка сразу пошла спать, а я выкинул из рюкзака всё, кроме ноутбука, переоделся в теплую куртку и пошел к папе. Там интернет.

А в интернете люди. mionin'у 21 стукнуло и завтра надо идти к нему пианствовать. У Лизы компьютер не работает, значит надо им завтра позвонить и на субботу договориться, чтоб я починил. А какая-то незнакомая девушка по имени Оля просит дать одну песню Шуберта — Der Wanderer. Наверно, очень милая девушка, раз такую замечательную песню просит. А в понедельник уже в универе надо быть. А казалось бы, только вчера я мёрз на Юльценском вокзале по дороге из Гамбурга.

Возвращение блудного попугая

Я прошел по трамваю и сел на откидное сидение. Она сидела в нескольких метрах от меня спиной в полоборота и смотрела в окно. Её рука лежала на колене. Тонкая кисть, чуть согнутые во второй фаланге тонкие пальцы — вершина элегантности. Никакой вульгарной краски на ногтях. Лишь, может быть, бесцветный лак, призванный подчеркнуть естественный розовый цвет. Благородно-коричнивые туфли из очень тонкой кожи гармонично продолжали носок ноги. Глубоко-синие джинсы с неравномерным паттерном придавали образу вишневой терпкости. Каштановые волосы до плеч лежали так, словно прямо в тот момент их колыхал встречный ветер. Так и хочется пропустить сквозь такие пальцы. Пальто какого-то особенно солидного бархатисто-серого цвета завершало идеальный образ.

Куклев, запомни её такой и уйди! Слышишь меня? Нет? Любопытство сильнее?
Сильнее. Через пару десятков секунд девушка действительно выходит из затяжной мысли и поворачивается лицом в мою сторону.
Ну что, Куклев, ты этого хотел?

Боже, ну какая же кобыла..
* * *
Стоило мне только вернуться из Израиля, и меня тут же начали расспрашивать, как там девушки. Начнём с того, что во всех странах где я был, подавляющее большинство девушек на улицах — совершеннийшие кобылы. Это касается, конечно же, Германии. А Франции касается ещё больше. В особенности, Парижа. sorhed подтвердит. Многие говорят, что в России девушки красивые — врут. В России подавляющее большинство девушек на улицах тоже кобылы такие, что я извиняюсь. И ещё и одеты зачастую вульгарно. sorhed утверждает, что Москва и Питер — совсем другое дело, но я ему не верю.

Во всех странах большинство — кобылы. Израиль не исключение. Но зачем вам сдалось большинство? Если вы не совсем уж ущербный товарищ, интересовать вас должно как-раз меньшинство тех, кто кобылами не является. Давайте будем говорить о нём. В Израиле, например, мне за три недели встретилось примерно два десятка коллекционных экземпляров. Одна чернокожая эфиопка и выразительнейшим лицом, четыре нежных создания с наивными глазами и в длиннющих юбках (религиозные), все четыре — писаной ашкеназской красоты. Довольно много встретилось смуглокожих девушек с каким-то особенным восточным разрезом глаз — точно таким, какой встречается на классических полотнах на библейские темы. Встретилась одна девушка, если я не ошибаюсь, кельтского типа. Такие встречаются чаще всего на Украине, на югозападе Франции и в Уэльсе. Густые прямые иссиня-черные волосы, аристократический нос, очень веснушчатая кожа и глубокие колдовские глаза. У этой конкретно девушки — зелёные. Ещё какие-то экземпляры были — сейчас не припомню. Ну и конечно же, очень красивыми оказались nah_nah и koalena.

Про несколько удивительных Парижских типажей я расскажу как-нибудь в другой раз. А про типажи немецкие и русские у меня и так полжеже. :-)

PS: А в одном Брюссельском кафе я видел светловолосую-голубоглазую девушку лет 25 с развитой (не много и не мало, именно как надо) фигурой и воздушными кистями рук. Она теперь у меня в голове служит символом Фландрии. :-) Смешение крестьянского с утончённым. Я где-то видел интересную картину какого-то фламандского художника семнадцатого века: тележное колесо присыпано сеном цвета солнечных лучей, а на сене сидит маленькая разноцветная птичка в минорной цветовой гамме. Эта картина выражает тот же дух, что внешность той девушки. Добротное и простое, но в тоже время деликатное и чувствительное.

(no subject)

Беседы на сонных кухнях,
Танцы на пьяных столах..

Тяпница ознаменовалась празднованием дня рождения Фалковского. У Фалковского собралась замечательная компания, играющих на гитаре, одна девушка, один неиграющий на гитаре akuklev, две бутылки и три салатика. Дима играл Генералов Пещанных Карьеров, Костя — музыку из «В Мире животных» и Крестного отца, а Вова, как водится, Smoke on the Water. Кульминацией было распевание «Всё это — Рок-н-ролл» на балконе Кириллом под Вовин аккомпанимент. Исполнение было таким классным, что из кустов возникла Вовина мама с соседкой (у которой она, видимо, пережидала наш шабаш) и попросила спеть ишшо. :-)

А с полуночи поздравлять с ДР можно было Диму. Бедные его уши. Ох, бедные.

Автобусы и самолёты, пароходы и поезда
Сегодня нас видит Пермь, завтра — Алма-ата.
Послезавтра мы станем пить пиво в Пушкаре или Жигулях,
А что с нами будет через неделю, ведает только Аллах.

Постинг Тавии напомнил.

Возьмём группу мужчин с психологией, похожей на мою. Немаленькая группа, надо сказать. С одной стороны, мы действительно очень-очень многих вещей, очевидных для подавляющего большинства женщин, не замечаем и не понимаем. С другой — немалую часть намёков мы ведь понимаем, но настойчиво делаем вид, что до нас не доходит. Это касается намёков одного конкретного типа: когда от нас чего-то хотят, но не просят этого прямо. Вот бесят эти психологические манипуляции и всё.

Какого-нибудь Петю, например, настойчиво просят вынести мусор, когда он смотрит какой-нибудь очередной "самый главный" футбольный матч. Просят, причём, гораздо эмоциональнее, чем того стоит мусор. Если Петя не дурак, он поймёт, что на самом деле дело не в мусоре, а в футболе. Даме кажется, что футбол Пете важнее неё и принять этого категорически не хочет. Но Петю манипуляции бесят и он принципиально не поддается. Как ребёнок, поступающий наперекор родителям, что бы они не говорили, Петя старательно «не замечает» намеков, даже если на самом деле весьма любит даму. Он надеется, что когда-нибудь даме надоест делать намёки и она скажет прямо. Петя может вынести мусор, но после этого дела снова пойдёт смотреть Футбол.
.. краем глаза поглядывая, как тихо бесится жена. С надеждой, что она наконец сломается и прямо попросит его вырубить эту гадость и послушать, что у неё произошло интересного сегодня днём.

Проблема в том, что склонность к намекам сидят в дамах с определённым характером так же глубоко, как упорство в нас. Даме хочется, чтобы на неё обратили внимание без прямых просьб. Намёк — это, конечно, тоже просьба, только она почему-то не считается. Такие вот игры в «кто кого».

В принципе, можно этими играми заполнить всю жизнь. Но лучше сразу присекать на корню. Нафиг-нафиг.

PS: Надо перечитать Эрика Берна.