(no subject)

Завтра рано вставать не нужно, так что сидел и работал только что. Боже, как же хорошо-то! Как хорошо, здорово и славно чего-то делать! Особенно после того как полтора месяца готовился к экзаменам и их сдавал. Нет, я доволен и тем, как сдал экзамены и результатом подготовки: заполнились основные дыры в моём образовании за первые три-четыре семестра. Но вот процесс... Невесомость-бессмысленность-незавершенность-незавершимость.
И после этого написать несложный кусок кода, и отладить — вот оно, счастье! Потому что оно работает.
Потом пройтись по нему добрым дебагером, убедиться, что он работает точно как задумано. Дошлифовать комментариями и мелким рефакторингом — и вот оно. Не добавить, не отнять. Совершенный и завершенный объёкт.

И вдруг ты уже не медуза с водой внутри, а человек, причём человек улыбающийся. Походка твёрже, шаг быстрее. :)

Это чувство — нить (а точнее, стальной канат), позволяющий всегда оставаться на плаву, гарантия адекватности. Если вдруг настроение станет мрачнее тучи, если мир вдруг разрушился или когда просто нужно уйти — можно просто «взять лопату» и всё волшебным образом станет хорошо. Дорогие pbijio, antonm — правда. :-)

Жалко только, финансовое положение не удастся поправить до июня. Не то, чтобы я любил деньги. Нет, я люблю, когда мне платят деньги. "Подаренная" стипендия сковывает. Подарок вообще всегда обязывает. То ли дело вещь заработанная — она просто твоя.

И тут я заснул прямо на клавиатуре. Ну как обычно: морда в квадратиках. :-)
Мне приснился автовокзал Gallieni. Мы с sorhedом выходим из автобуса Ганновер-Париж — вместе, но как-бы врозь, новое всегда познаётся немного врозь. И идём в центр, просто вдоль линии метро. Через какой-то зелёный-зелёный парк со скамейками, покрытыми росой, через открывающийся ранним утром уличный рынок, через Площадь Республики, мимо Консерватория, на который хотелось посмотреть с момента прочтения Маятника Фуко. И всё было такое непривычное-непривычное. От этого включается какое-то очень непосредственное восприятие. Никакой привычной программы не остаётся, никакой текучки, только «здесь, сейчас и очень по-настоящему».
Надо сказать, мы за прошедшие пять лет все порядочно постарели. «Возмудели и похужали», как говорил, кажется, Падерин. А вот состояние самодостаточности, когда уверенным шагом идёшь вперёд, потому что только что хорошо сделал дело — оно осталось, как было. Вообще не изменилось за последние 15 лет. Не потускнело, не потеряло в чистоте. Как всякое состояние счастья — это состояние без слов, его не нужно трактовать, его невозможно интерпретировать на разные лады. Оно абсолютно не меняется, сколько бы книг не было прочитано и какие бы вещи нам в них не бросались в глаза.